Воспитай волю — это броня, сохраняющая разум.
Название: Начать с понедельника.
Автор НАСТА.
Бета – Дракон по имени justinia_rei
Рейтинг - PG-15.
Пэйринг – в дальнейшем планируется Канда/Аллен, и побочные.
Жанр – экшен, детектив, слэш, юмор, драма, агнст, даркфик, АУ, ООС (!!!).
Размер – планируется макси, в процессе.
Дисклеймер: мир принадлежит Хосино Кацуре.
Предупреждение: Очень странный авторский стиль. Можете бить тапками – оно того стоит. Сама в ужасе.
От автора: Время – после арки в Эдо. Муген починили, раны залечили, и тут надвигается инспектор Рувелье.
Саммари: Что делать, если вся жизнь полетела в тартарары? Апостол Бога, Экзорцист, прошедший критическую точку – и вдруг лишается всего. Чистой силы, Ноя внутри, смысла жизни… Что остается человеку, знающему только войну? Начинать свою собственную войну – против всего мира.
Глава 1.
Глава 1.
Мне иногда снятся странные сны – такие, как этот.
Хоть я и знаю, что это сон, но не могу вырваться из этого чертового забытья. Будто из затхлой, зеленеющей склизкой ряской и бурым жирным илом болотной воды.
Слишком странные сны – будто я… Впрочем, неважно – какая чушь только не присниться? Поморщившись, сжимаю виски – голова, кажется, сейчас расколется на части.
Я снова просыпаюсь в ужасном состоянии – уже и забыть успел, когда в последний раз все было нормально. Чем же я заболел таким, кто бы сказал. И, наверное, нужно бы сходить к Матрон и хотя бы спросить совета, но… Что-то внутри меня как будто шепчет «Не стоит», и я раз за разом откладываю этот визит, надеясь, что все пройдет и само. Хотя уже даже Линк начинает беспокоиться.
Главное, чтобы к Комуи меня не повел – я до дрожи боюсь этой его дрели. Все же доктор из него… Хм, как из Канды Санта-Клаус.
Кстати, было бы забавно посмотреть, как Канда, в очередной раз обозлившись на шутки Лави, пытается стукнуть его мешком с подарками. Рыжий уворачивается, пытается избежать удара и постепенно входит в раж, а я смеюсь над нелепой сбившейся шапкой самурая… И они вместе гоняются за мной. Ну конечно, зачинщик получает больше всего.
Несбыточные мечты – самые сладкие. Правда, Канда?
Слишком странный сон.
Набрав целую тележку еды, сел в уголок и принялся есть. Сейчас на очереди была европейская кухня: картошка, салаты и много-много мяса. Вот только несмотря на то, что успел съесть всю тележку, я все еще чувствовал голод.
Джерри тоже удивился – но еще добавки, конечно же, дал, он ведь очень добрый. А теперь и Линали подошла, когда я почти доел вторую тележку.
– С добрым утром, Аллен-кун, – а я ел.
– Аллен-кун, ты в порядке? – Линали недоуменно посмотрела на меня. А я промычал что-то невнятное, доедая последнюю порцию второго. Странно, сладкого совсем не хочется, а вот мяса и гарнира бы побольше... Как будто я только что вернулся из боя - кровавого, тяжелого, где я отпустил бы душу многих акум... Но на миссии меня не отправляли уже довольно давно. И откуда тогда это чувство?..
Нет, я все же так и не наелся – придется идти за третьей тележкой. Ах да, нужно ведь и Линали ответить, а то она может обидеться.
– Доброе, Линали! Все отлично! – и улыбнулся, пытаясь сгрузить посуду. И как ее тут уместить – тележка ведь маленькая, а тарелок даже слишком много…
– Ты уверен? – чуть настороженно произнесла она. Легкий кивок и спокойная улыбка полностью успокоили ее – уверен, не так уж и волновалась.
Если честно, я не понимаю Линали. Она так волнуется за всех нас, но при всем этом ее так легко обмануть. Она дрожит за каждого из «членов семьи» – при этом быстро забывает исчезнувших. Я не хочу спрашивать ее о Сумане – боюсь, что она уже успела забыть о нем, хоть прошло и не так много времени. Но еще больше я боюсь увидеть удивление в ее глазах – не сожаление, а удивление от вопроса.
Сам я до сих пор вижу его в кошмарах: закатившиеся глаза, лысый череп и серая кожа. Всего лишь пародия на человека, разлетевшаяся такими изящными и такими смертоносными бабочками – и мне становится страшно.
Я не понимаю тебя, Линали. Почему тебе не снятся сны?
Но… Зачем мне об этом думать? Лучше пойду и возьму себе еще еды – я все еще голоден.
Ох черт… Не удержавшись, схватился за голову. Она так резко заболела – будто в череп воткнули раскаленный гвоздь. Хорошо хоть, все тарелки были уже на тележке – они только жалобно звякнули, когда я навалился на нее, едва не рухнув на пол.
Надеюсь, этого никто не заметил. Хорошо хоть, что боль почти угасла. Голова просто кажется тяжелой, словно бы чугунной, и как-то нудно ноет. Как зуб – однажды он у меня три дня болел. Пока до врача я добрался – спасибо Учителю, заставившему меня долги отрабатывать – пока рассчитался с хозяйкой того борделя, пока деньги на врача заработал – намучился изрядно.
Вот и теперь практически так же. Лестница кружилась перед глазами, левый глаз болел все сильнее и сильнее, ох ты черт… И рука – особенно там, где спрятан осколок Чистой Силы.
Вернувшись в мою комнату, я просто рухнул на кровать и моментально провалился в забытье.
Все. Меня не трогать.
Сон кончился или же начался?.. Какое-то странное ощущение – будто что-то все же не так…
***
Я просыпаюсь поздним вечером – солнце давно уже село. А Линк сидит рядом, спокойно читает книгу. Значит, с очередной пачкой своих нескончаемых документов он уже успел разобраться. Иногда я ему просто удивляюсь – как он может все время возиться с этими бумажками? Документальный монстр какой-то. Или трудоголик просто? Но что еще загадочнее – откуда эти бумажки в таком количестве-то берутся?
Честно говоря, я всегда думал, что он будет читать что-то из классики, каких-нибудь философов или еще что-то столь же занудное. А он ведь читал самые обыкновенные сказки.
Однажды я уже спросил его, почему он выбирает именно сказки. И он ответил тогда: «В сказках иногда больше правды, чем в жизни». Я запомнил – хотя, наверное, никогда этого не смогу понять.
И все же слишком он странный. Но Говард мне нравится – неплохой он, в общем-то, человек.
– Как себя чувствуете, Уолкер? – строго спрашивает он. Интересно, если сейчас я закрою глаза и притворюсь спящим, то это меня спасет? Вряд ли, конечно, но попробовать стоит.
Молчу, не подавая признаков жизни. Закрытые глаза, сложенные на животе руки – если бы не дышал, то из меня вышел бы образцовый мертвец. Но кажется, мне не поверили. Может, ногой надо было дернуть – для правдоподобности?
Все же обидно, что ничего не получилось. Да уж, не играть мне в театре.
– Уолкер, не притворяйтесь – у вас это отвратительно получается. Лучше объясните, что с вами творится. Вы не заболели? – а Линка обмануть куда сложнее, чем Линали. Я нехотя открываю глаза, сажусь на постели и с тихим стоном падаю обратно, хватаясь за глаз. Почему же так… больно?
И левая рука – она болит так сильно, что я не могу ее контролировать. Пальцы конвульсивно сжимаются и разжимаются, и от этого становится еще хуже. Говард что-то говорит, кажется, даже кричит, но я не слышу… Я даже кричать не могу – из горла не вырывается ни звука.
Кровь кипит, шум в ушах не дает сосредоточиться, и кажется, что меня сейчас разорвет пополам – или же просто оторвет руку. Вот только даже остаться инвалидом не страшно - что угодно, лишь бы это закончилось, лишь бы боль ушла… И губы сами по себе расползаются в улыбке – рваной, изломанной.
Кажется, ты все еще ненавидишь меня, Мана.
***
Боль постепенно затихает, и я снова могу дышать. И даже двигаться – что уж совсем удивительно.
Говард все еще тут. Но, судя по тазику с водой и холодному компрессу, который он положил мне на лоб, не так уж и мало времени прошло. По крайней мере, достаточно для того, чтобы мой надсмотрщик встревожился и успел сбегать за «подручными средствами».
– Как вы себя чувствуете? – а голос все такой же холодный. Но он явно волновался. Все же приятно, когда о тебе заботятся.
– Все хорошо… Переутомился, наверно, – интересно, а я действительно сейчас выгляжу так… жалко?
Кажется, да. Иначе с чего Двоеточие на меня так смотрит – с таким ласковым презрением, как на перепачкавшего пеленки младенца?
– Не верю. Но спрашивать пока не буду, – он хмурится, качает головой настороженно.
Есть хочется ужасно, вот только встать я сейчас не смогу. Так что медленно и аккуратно стараюсь подняться, вцепляясь отчаянно дрожащими пальцами в одеяло. Левой рукой почти невозможно шевелить. Она будто бы каменная – совсем как несколько лет назад. Непослушная, чужая конечность. Я смотрю на нее несколько издевательски-долгих секунд, не сумев сфокусировать взгляд. Уродливые, красно-бурые, цвета засохшей крови пальцы немного расплываются, но это не страшно… Страшно другое – я с какой-то ненормальной обреченностью все жду, что они переломятся от любого неосторожного движения.
Это не мое. Это… Чье-то чужое. У меня нет этих бурых расплывающихся пальцев, никогда не было! Сухой шелест чешуек вызывает непроизвольное отвращение, будто там много крупных жуков, извивающихся, изломанных, мерзких…
О чем я вообще?
Наверное, я просто брежу. Встряхиваю головой – зря, теперь все плывет еще хуже и я никак не могу сориентироваться в пространстве, но зато я больше не вижу проклятой, шевелящейся отдельно от меня самого руки!
Иногда это такое облегчение – просто чего-то не замечать…
Опускаю ноги на каменный пол. Почти обжигает холодом – и это неожиданно отрезвляет. Пару минут, совершенно забыв о присутствии Линка, просто смотрю в пол. Однотонная серая поверхность как-то успокаивает, а холод помогает собраться с мыслями. И голова уже почти не кружится.
Но все же я дико, почти до боли в животе, хочу есть.
Так что идти вниз придется. А потом – обязательно к Матрон. Наверное, и к Комуи все же придется – слишком уж все это… невовремя.
В последнее время я боюсь просыпаться. Эти взгляды, эти странные взгляды пугают меня. Все вокруг будто ощупывают меня этими взглядами – будто забираются внутрь липкими горячими пальцами, неприятно, бесцеремонно влезая под кожу, до отвращения…
Неприятно. До тошноты, до белых кругов под закрытыми веками, до короткого вскрика, эхо от которого бродит под потолком, когда я открываю глаза… Это снова был сон?
Эти мысли слишком неприятны – и вызывают они странные чувства. Так что я даже теряюсь, натыкаясь на изучающий, острый взгляд Линка.
Снова это взгляд.
Похоже, я схожу с ума. Мысли путаются, будто в горячке или бреду, появляются странные ассоциации, а линии – изломанные и странные – будто напоминают об очертаниях, искаженных абрисах предметов вокруг, которые я теперь не могу различить… Неприятно.
Правая рука будто ватная – кажется, я ее отлежал. Жаль только, что пуговицы нормально застегнуть не могу. Говард наблюдает за моими мучениями – я чувствую на себе его взгляд и слышу почти незаметный, чуть громче дыхания, усталый вздох. Он поднимается и сноровисто управляется с непослушными мелкими пуговками, не поднимая глаз. Я отстраненно смотрю на его пальцы. Тонкие, длинные, даже слишком, до выступающих костяшек – он ловко перебирает ими по рубашке, гипнотизируя меня. Оторваться не могу, взгляд странно расфокусирован – будто я все еще сплю…
Или только что проснулся.
Линк меня куда-то тащит, а я и не сопротивляюсь. Ни моральных, ни физических сил просто нет. Как оказалось, мы пришли к кабинету Комуи – характерный недовольный голос Ривера, почти истеричные интонации самого Смотрителя… Знакомо до боли – нечто, что обычно именуют «неизбежным злом». Почти теплое определение – о таком говорят с мягкой улыбкой и легкой нежностью в глазах.
Против воли на губах появляется улыбка – пожалуй, всему виной мои глупые ассоциации. И я снова впадаю в это чертово коматозное состояние, будто бы исчезаю из реальности… Линк что-то встревоженно объясняет, уже совершенно серьезный Сенешаль отвечает, но я даже не пытаюсь вслушиваться.
Можно, я сейчас проснусь? Ну, пожалуйста?
Меня снова куда-то тащат – кажется, вниз, в одну из лабораторий Ли–старшего. Впрочем, мне все равно. Я все еще – страшно, дико, просто невероятно – хочу есть.
И еще. Мне почему-то страшно. Может, тревога передается с чужими теплыми и сухими пальцами, крепко схватившими меня за запястье? Или через торопливую скороговорку голосов рядом? Они странные – то почти пищат, то говорят басом… И то и дело я слышу сильно растянутые звуки или слова, больше напоминающее щебетанье птиц за окном…
Красиво поют, кстати – мне нравится. И я снова улыбаюсь.
А потом я перестаю видеть вокруг даже смазанные предметы, ощущая острую боль и в голове, и в плече. Я пытаюсь схватиться за что-то, удержаться, но эта чужая бессмысленная рука не слушается… Ну конечно, она ведь не принадлежит мне – она и не должна шевелиться по моей указке, верно ведь?
И я падаю куда-то – вниз или вверх, мне все равно, только бы быстрее.
Потому что…
Потому что мне иногда сняться странные сны. Будто я просыпаюсь.
И я… Хочу наконец проснуться.
Автор НАСТА.
Бета – Дракон по имени justinia_rei
Рейтинг - PG-15.
Пэйринг – в дальнейшем планируется Канда/Аллен, и побочные.
Жанр – экшен, детектив, слэш, юмор, драма, агнст, даркфик, АУ, ООС (!!!).
Размер – планируется макси, в процессе.
Дисклеймер: мир принадлежит Хосино Кацуре.
Предупреждение: Очень странный авторский стиль. Можете бить тапками – оно того стоит. Сама в ужасе.
От автора: Время – после арки в Эдо. Муген починили, раны залечили, и тут надвигается инспектор Рувелье.
Саммари: Что делать, если вся жизнь полетела в тартарары? Апостол Бога, Экзорцист, прошедший критическую точку – и вдруг лишается всего. Чистой силы, Ноя внутри, смысла жизни… Что остается человеку, знающему только войну? Начинать свою собственную войну – против всего мира.
Глава 1.
Глава 1.
Мне иногда снятся странные сны – такие, как этот.
Хоть я и знаю, что это сон, но не могу вырваться из этого чертового забытья. Будто из затхлой, зеленеющей склизкой ряской и бурым жирным илом болотной воды.
Слишком странные сны – будто я… Впрочем, неважно – какая чушь только не присниться? Поморщившись, сжимаю виски – голова, кажется, сейчас расколется на части.
Я снова просыпаюсь в ужасном состоянии – уже и забыть успел, когда в последний раз все было нормально. Чем же я заболел таким, кто бы сказал. И, наверное, нужно бы сходить к Матрон и хотя бы спросить совета, но… Что-то внутри меня как будто шепчет «Не стоит», и я раз за разом откладываю этот визит, надеясь, что все пройдет и само. Хотя уже даже Линк начинает беспокоиться.
Главное, чтобы к Комуи меня не повел – я до дрожи боюсь этой его дрели. Все же доктор из него… Хм, как из Канды Санта-Клаус.
Кстати, было бы забавно посмотреть, как Канда, в очередной раз обозлившись на шутки Лави, пытается стукнуть его мешком с подарками. Рыжий уворачивается, пытается избежать удара и постепенно входит в раж, а я смеюсь над нелепой сбившейся шапкой самурая… И они вместе гоняются за мной. Ну конечно, зачинщик получает больше всего.
Несбыточные мечты – самые сладкие. Правда, Канда?
Слишком странный сон.
Набрав целую тележку еды, сел в уголок и принялся есть. Сейчас на очереди была европейская кухня: картошка, салаты и много-много мяса. Вот только несмотря на то, что успел съесть всю тележку, я все еще чувствовал голод.
Джерри тоже удивился – но еще добавки, конечно же, дал, он ведь очень добрый. А теперь и Линали подошла, когда я почти доел вторую тележку.
– С добрым утром, Аллен-кун, – а я ел.
– Аллен-кун, ты в порядке? – Линали недоуменно посмотрела на меня. А я промычал что-то невнятное, доедая последнюю порцию второго. Странно, сладкого совсем не хочется, а вот мяса и гарнира бы побольше... Как будто я только что вернулся из боя - кровавого, тяжелого, где я отпустил бы душу многих акум... Но на миссии меня не отправляли уже довольно давно. И откуда тогда это чувство?..
Нет, я все же так и не наелся – придется идти за третьей тележкой. Ах да, нужно ведь и Линали ответить, а то она может обидеться.
– Доброе, Линали! Все отлично! – и улыбнулся, пытаясь сгрузить посуду. И как ее тут уместить – тележка ведь маленькая, а тарелок даже слишком много…
– Ты уверен? – чуть настороженно произнесла она. Легкий кивок и спокойная улыбка полностью успокоили ее – уверен, не так уж и волновалась.
Если честно, я не понимаю Линали. Она так волнуется за всех нас, но при всем этом ее так легко обмануть. Она дрожит за каждого из «членов семьи» – при этом быстро забывает исчезнувших. Я не хочу спрашивать ее о Сумане – боюсь, что она уже успела забыть о нем, хоть прошло и не так много времени. Но еще больше я боюсь увидеть удивление в ее глазах – не сожаление, а удивление от вопроса.
Сам я до сих пор вижу его в кошмарах: закатившиеся глаза, лысый череп и серая кожа. Всего лишь пародия на человека, разлетевшаяся такими изящными и такими смертоносными бабочками – и мне становится страшно.
Я не понимаю тебя, Линали. Почему тебе не снятся сны?
Но… Зачем мне об этом думать? Лучше пойду и возьму себе еще еды – я все еще голоден.
Ох черт… Не удержавшись, схватился за голову. Она так резко заболела – будто в череп воткнули раскаленный гвоздь. Хорошо хоть, все тарелки были уже на тележке – они только жалобно звякнули, когда я навалился на нее, едва не рухнув на пол.
Надеюсь, этого никто не заметил. Хорошо хоть, что боль почти угасла. Голова просто кажется тяжелой, словно бы чугунной, и как-то нудно ноет. Как зуб – однажды он у меня три дня болел. Пока до врача я добрался – спасибо Учителю, заставившему меня долги отрабатывать – пока рассчитался с хозяйкой того борделя, пока деньги на врача заработал – намучился изрядно.
Вот и теперь практически так же. Лестница кружилась перед глазами, левый глаз болел все сильнее и сильнее, ох ты черт… И рука – особенно там, где спрятан осколок Чистой Силы.
Вернувшись в мою комнату, я просто рухнул на кровать и моментально провалился в забытье.
Все. Меня не трогать.
Сон кончился или же начался?.. Какое-то странное ощущение – будто что-то все же не так…
***
Я просыпаюсь поздним вечером – солнце давно уже село. А Линк сидит рядом, спокойно читает книгу. Значит, с очередной пачкой своих нескончаемых документов он уже успел разобраться. Иногда я ему просто удивляюсь – как он может все время возиться с этими бумажками? Документальный монстр какой-то. Или трудоголик просто? Но что еще загадочнее – откуда эти бумажки в таком количестве-то берутся?
Честно говоря, я всегда думал, что он будет читать что-то из классики, каких-нибудь философов или еще что-то столь же занудное. А он ведь читал самые обыкновенные сказки.
Однажды я уже спросил его, почему он выбирает именно сказки. И он ответил тогда: «В сказках иногда больше правды, чем в жизни». Я запомнил – хотя, наверное, никогда этого не смогу понять.
И все же слишком он странный. Но Говард мне нравится – неплохой он, в общем-то, человек.
– Как себя чувствуете, Уолкер? – строго спрашивает он. Интересно, если сейчас я закрою глаза и притворюсь спящим, то это меня спасет? Вряд ли, конечно, но попробовать стоит.
Молчу, не подавая признаков жизни. Закрытые глаза, сложенные на животе руки – если бы не дышал, то из меня вышел бы образцовый мертвец. Но кажется, мне не поверили. Может, ногой надо было дернуть – для правдоподобности?
Все же обидно, что ничего не получилось. Да уж, не играть мне в театре.
– Уолкер, не притворяйтесь – у вас это отвратительно получается. Лучше объясните, что с вами творится. Вы не заболели? – а Линка обмануть куда сложнее, чем Линали. Я нехотя открываю глаза, сажусь на постели и с тихим стоном падаю обратно, хватаясь за глаз. Почему же так… больно?
И левая рука – она болит так сильно, что я не могу ее контролировать. Пальцы конвульсивно сжимаются и разжимаются, и от этого становится еще хуже. Говард что-то говорит, кажется, даже кричит, но я не слышу… Я даже кричать не могу – из горла не вырывается ни звука.
Кровь кипит, шум в ушах не дает сосредоточиться, и кажется, что меня сейчас разорвет пополам – или же просто оторвет руку. Вот только даже остаться инвалидом не страшно - что угодно, лишь бы это закончилось, лишь бы боль ушла… И губы сами по себе расползаются в улыбке – рваной, изломанной.
Кажется, ты все еще ненавидишь меня, Мана.
***
Боль постепенно затихает, и я снова могу дышать. И даже двигаться – что уж совсем удивительно.
Говард все еще тут. Но, судя по тазику с водой и холодному компрессу, который он положил мне на лоб, не так уж и мало времени прошло. По крайней мере, достаточно для того, чтобы мой надсмотрщик встревожился и успел сбегать за «подручными средствами».
– Как вы себя чувствуете? – а голос все такой же холодный. Но он явно волновался. Все же приятно, когда о тебе заботятся.
– Все хорошо… Переутомился, наверно, – интересно, а я действительно сейчас выгляжу так… жалко?
Кажется, да. Иначе с чего Двоеточие на меня так смотрит – с таким ласковым презрением, как на перепачкавшего пеленки младенца?
– Не верю. Но спрашивать пока не буду, – он хмурится, качает головой настороженно.
Есть хочется ужасно, вот только встать я сейчас не смогу. Так что медленно и аккуратно стараюсь подняться, вцепляясь отчаянно дрожащими пальцами в одеяло. Левой рукой почти невозможно шевелить. Она будто бы каменная – совсем как несколько лет назад. Непослушная, чужая конечность. Я смотрю на нее несколько издевательски-долгих секунд, не сумев сфокусировать взгляд. Уродливые, красно-бурые, цвета засохшей крови пальцы немного расплываются, но это не страшно… Страшно другое – я с какой-то ненормальной обреченностью все жду, что они переломятся от любого неосторожного движения.
Это не мое. Это… Чье-то чужое. У меня нет этих бурых расплывающихся пальцев, никогда не было! Сухой шелест чешуек вызывает непроизвольное отвращение, будто там много крупных жуков, извивающихся, изломанных, мерзких…
О чем я вообще?
Наверное, я просто брежу. Встряхиваю головой – зря, теперь все плывет еще хуже и я никак не могу сориентироваться в пространстве, но зато я больше не вижу проклятой, шевелящейся отдельно от меня самого руки!
Иногда это такое облегчение – просто чего-то не замечать…
Опускаю ноги на каменный пол. Почти обжигает холодом – и это неожиданно отрезвляет. Пару минут, совершенно забыв о присутствии Линка, просто смотрю в пол. Однотонная серая поверхность как-то успокаивает, а холод помогает собраться с мыслями. И голова уже почти не кружится.
Но все же я дико, почти до боли в животе, хочу есть.
Так что идти вниз придется. А потом – обязательно к Матрон. Наверное, и к Комуи все же придется – слишком уж все это… невовремя.
В последнее время я боюсь просыпаться. Эти взгляды, эти странные взгляды пугают меня. Все вокруг будто ощупывают меня этими взглядами – будто забираются внутрь липкими горячими пальцами, неприятно, бесцеремонно влезая под кожу, до отвращения…
Неприятно. До тошноты, до белых кругов под закрытыми веками, до короткого вскрика, эхо от которого бродит под потолком, когда я открываю глаза… Это снова был сон?
Эти мысли слишком неприятны – и вызывают они странные чувства. Так что я даже теряюсь, натыкаясь на изучающий, острый взгляд Линка.
Снова это взгляд.
Похоже, я схожу с ума. Мысли путаются, будто в горячке или бреду, появляются странные ассоциации, а линии – изломанные и странные – будто напоминают об очертаниях, искаженных абрисах предметов вокруг, которые я теперь не могу различить… Неприятно.
Правая рука будто ватная – кажется, я ее отлежал. Жаль только, что пуговицы нормально застегнуть не могу. Говард наблюдает за моими мучениями – я чувствую на себе его взгляд и слышу почти незаметный, чуть громче дыхания, усталый вздох. Он поднимается и сноровисто управляется с непослушными мелкими пуговками, не поднимая глаз. Я отстраненно смотрю на его пальцы. Тонкие, длинные, даже слишком, до выступающих костяшек – он ловко перебирает ими по рубашке, гипнотизируя меня. Оторваться не могу, взгляд странно расфокусирован – будто я все еще сплю…
Или только что проснулся.
Линк меня куда-то тащит, а я и не сопротивляюсь. Ни моральных, ни физических сил просто нет. Как оказалось, мы пришли к кабинету Комуи – характерный недовольный голос Ривера, почти истеричные интонации самого Смотрителя… Знакомо до боли – нечто, что обычно именуют «неизбежным злом». Почти теплое определение – о таком говорят с мягкой улыбкой и легкой нежностью в глазах.
Против воли на губах появляется улыбка – пожалуй, всему виной мои глупые ассоциации. И я снова впадаю в это чертово коматозное состояние, будто бы исчезаю из реальности… Линк что-то встревоженно объясняет, уже совершенно серьезный Сенешаль отвечает, но я даже не пытаюсь вслушиваться.
Можно, я сейчас проснусь? Ну, пожалуйста?
Меня снова куда-то тащат – кажется, вниз, в одну из лабораторий Ли–старшего. Впрочем, мне все равно. Я все еще – страшно, дико, просто невероятно – хочу есть.
И еще. Мне почему-то страшно. Может, тревога передается с чужими теплыми и сухими пальцами, крепко схватившими меня за запястье? Или через торопливую скороговорку голосов рядом? Они странные – то почти пищат, то говорят басом… И то и дело я слышу сильно растянутые звуки или слова, больше напоминающее щебетанье птиц за окном…
Красиво поют, кстати – мне нравится. И я снова улыбаюсь.
А потом я перестаю видеть вокруг даже смазанные предметы, ощущая острую боль и в голове, и в плече. Я пытаюсь схватиться за что-то, удержаться, но эта чужая бессмысленная рука не слушается… Ну конечно, она ведь не принадлежит мне – она и не должна шевелиться по моей указке, верно ведь?
И я падаю куда-то – вниз или вверх, мне все равно, только бы быстрее.
Потому что…
Потому что мне иногда сняться странные сны. Будто я просыпаюсь.
И я… Хочу наконец проснуться.
@настроение: Я это сделала!!!
@темы: Начать с понедельника, бред, Фанфики
-
-
13.03.2012 в 20:35-
-
14.03.2012 в 08:53-
-
14.03.2012 в 09:23кхм... в смысле, я очень рада)
да, будет по-другому. совершенно не так, как было. но и многое от того варианта - останется)
так что спасибо за комплимент) надеюсь, вам понравятся и следующие главы)
-
-
14.03.2012 в 10:56