Воспитай волю — это броня, сохраняющая разум.
Название: Эффект бабочки
Автор НАСТА.
Бета – Дракон по имени justinia_rei
Рейтинг - PG-15.
Персонажи - Изая, Шизуо, Селти, Майру и Курури.
Жанр – агнст, дэсфик (!), мистика, экшен, ООС(!).
Размер – мини, закончен.
Дисклеймер: не мое, взяла поиграться.
Предупреждение: Это нечто капитально странное. Я сама такого от себя не ожидала.
Саммари: Обычный переулок, светлый и просторный, вовсе не зловещий. Обычная банда "желтых платков". Хейваджима Шизуо и Селти, просто проходившие мимо. Обычный Изая Орихара с ножом в руках. И две его сестры в заложниках.
Сколько непоправимых ошибок придется совершить, чтобы поймать свой шанс?
Тыкнуть
Изая шел по улице в сторону торгового центра. Его сестрички, близнецы Майру и Курури, подпрыгивая, шли за ним. Информатор пообещал устроить им шопинг – и драгоценные сестры собирались выдавить из него все соки. И все деньги тоже, разумеется. Причем во вполне определенном центре. И, по странной прихоти судьбы этот магазин располагался в Икебукуро.
Естественно, радости это доставляло мало. Орихара не слишком любил магазины, а эту толпу – серую, безликую толпу – он любил еще меньше.
Изае нравились люди. Правда. Те были очень смешными, вечно пытаясь обмануть себя и окружающих. И у них это получалось – и не сказать, чтобы с большим трудом. В конце концов, люди были интересными существами – иногда они могли его удивить.
Но вот серая толпа, настоящее стадо, ни малейшего интереса не представляли. Никакого. Все такие любимые, такие интересные людишки теряли всю свою индивидуальность – пусть и мнимую – в толпе. Игрушки становились непривлекательными.
Да, а еще Изая не любит сутолоку, шум и духоту. Он любит прохладу и тишину. Не так уж много, правда?
Но обещание… Да и сестер расстраивать не хочется. Он и так редко проводит с ними время.
Решив сократить путь, Орихара с девочками пошел по переулку. Он был вполне себе освещенным, вопреки законам жанра. Также был довольно широким и чистым. Только людей было маловато. Но это было легко объяснимо – в этом переулке негде было припарковаться, и подъезды выходили на другую сторону.
Майру и Курури что-то весело рассказывали брату. То ли про сериал бразильский, то ли про подругу… По крайней мере это было очень живо и «про любовь».
Изая кивал, улыбаясь сестрам. Они тоже очень забавные, правда?
Близнецы успели, оживленно жестикулируя, оторваться от него метра на три. Он слишком много философствовал.
И тут послышался странный звук.
***
Изая медленно обернулся. За его спиной обнаружился паренек. С желтым платком на шее.
- И? – Уже не улыбка – усмешка. Орихаре все это очень не нравилось. Возможно, из-за чувства дежа–вю?
- Знаешь, информатор… Кое-кому не понравился твой интерес. Так что мне придется тебя убить.
Изая чуть не рассмеялся. Подросток с грязноватым платком и ножиком угрожает ему?! Изая лучше! Хоть бы и в обращении с ножом: по мальчишке сразу видно – не боец. Уж слишком стискивает рукоять, слишком напряжен.
Боится.
- А сможешь? – мягко интересуется брюнет.
- Смогу, – и твердый взгляд. А руки-то дрожат…
И Орихара складывается пополам – от дикого хохота. Давно его так не «убивали». И это уже настолько смешно – что почти грустно.
Смех резко обрывается.
Поиздеваться над ним? Можно.
Главное, не убивать. На глазах сестер – точно не надо. Маленькие еще.
Кстати, что-то они подозрительно притихли. Испугались?
- Почему ты в этом так уверен? – Он не может обернуться, не может – опасно.
Но…
Краем уха он слышит далекое «Иза–а–а–ая!».
Но это его почти не волнует.
И Орихара оборачивается. Его сестер держат такие же пацаны. Зажав рот и выломав руки. А один из них, постарше на вид, целится из пистолета.
«Странно… Почему я не услышал их шагов, звуков борьбы? Почему?!»
Именно эта мысль успевает промелькнуть в мыслях Изаи. Еще успевает промелькнуть кот на тротуаре, пистолет и расширившиеся от страха глаза сестренок.
Дальше – только острая боль в печени и темнота…
***
Изая медленно обернулся. За его спиной обнаружился паренек. С желтым платком на шее.
- И? – Уже не улыбка – усмешка. Орихаре все это очень не нравилось. Возможно, из-за чувства дежа–вю?
- Знаешь, информатор… Кое-кому не понравился твой интерес. Так что мне придется тебя убить.
Изая чуть не рассмеялся. Подросток с грязноватым платком и ножиком угрожает ему?! Изая лучше! Хоть бы и в обращении с ножом: по мальчишке сразу видно – не боец. Уж слишком стискивает рукоять, слишком напряжен.
Боится.
- А сможешь? – мягко интересуется брюнет.
- Смогу, – и твердый взгляд. А руки-то дрожат…
И Орихара складывается пополам – от дикого хохота. Давно его так не «убивали». И это уже настолько смешно – что почти грустно.
Смех резко обрывается.
Поиздеваться над ним? Можно.
Главное, не убивать. На глазах сестер – точно не надо. Маленькие еще.
Кстати, что-то они подозрительно притихли. Испугались?
- Почему ты в этом так уверен? – Он не может обернуться, не может – опасно.
Сначала надо разделаться с этим… пацаном.
Краем уха он слышит далекое «Иза–а–а–ая!».
Интересно, что же здесь делает Шизу–чан?!
- Проверим? – уверенней скалится мальчишка. Семнадцати нет – определяет Изая. Жаль.
Не оборачиваться.
Быстро достав любимый нож, Орихара настороженно следит за противником. Надо разделаться с ним побыстрее. Иначе…
Не думать.
Шаг вперед – небольшой, мягкий. Чуть вбок. Хищно ухмыльнуться, поймав взгляд соперника. Еще несколько шажков – быстрых, очень быстрых – и противник щеголяет порезом на груди и предплечье.
И тут раздаются торопливые шаги. Слишком знакомые шаги.
- Бло–о–оха! Я тебе уже го…
Блондин осекается.
Не каждый день увидишь дерущуюся блоху.
Точнее, не так. Дерется он не так уж и редко. Но вот то, что за его спиной… Девочки. Их держат парни с желтыми повязками, наставив пистолет и зажав рты.
Заложники?
Стоп. Это же блоха. Самая хитрая, изворотливая и беспринципная сволочь в Токио. Наверняка ему на них наплевать. Дураки эти повязочники – не знают, с кем связались.
Может, предупредить?.. Но эта блоха наверняка знает. Да и на заложников ему любых плевать.
И Шизуо принялся наблюдать. А что здесь еще делать? Блоха разберется с повязочниками, и уж тогда он станет разбираться с блохой. А заложники…
Все равно – сейчас он ничем не поможет. А на заложников Изае точно плевать – поняв это, их отпустят. Так какая разница?
Успокоив себя таким образом, блондин наблюдал за дракой издалека, не собираясь шевелить и пальцем. Наоборот, закурил сигарету и привалился к грязноватой стене – так, чтобы видеть всю картину боя, но достаточно далеко, чтобы оставаться безучастным.
А блоха вел себя слишком странно. Он не усмехался, как обычно – скорее, эта гримаса напоминала безумную улыбку маньяка, до жути ласковую. Или оскал дикого животного. Каждый видел что-то свое – вот только все пугались одинаково.
Один вскрик – и Изая оборачивается, замешкавшись на секунду. Девочка, сосредоточенно дергавшая руками, валится прямо на грязный асфальт, нелепо, как сломанная кукла – прямо лицом, не подставив руки…
И дикий, звериный полувой–полурык второй, пытающейся прогрызть пальцы парню в дурацкой бейсболке…
А Изая получает битой по ноге – со смачным хрустом ломается кость, и карие глаза невозможно расширяются…
И Шизуо застывает на секунду, ясно понимая – заложники были не зря, блоха и вправду…
Но он опоздал.
Сигарета ломается пополам. Вторая девчонка обвисает на руках у чертового похитителя, а на голову блохи опускается арматура.
***
Шаг вперед – небольшой, мягкий. Чуть вбок. Хищно ухмыльнуться, поймав взгляд соперника. Еще несколько шажков – быстрых, очень быстрых – и противник щеголяет порезом на груди и предплечье.
И тут раздаются торопливые шаги. Знакомые шаги.
- Бло–о–оха! Я тебе уже го…
Блондин осекается.
Не каждый день увидишь дерущуюся блоху.
Точнее, не так. Дерется он не так уж и редко. Но вот то, что за его спиной… Девочки. Их держат парни с желтыми повязками, наставив пистолет и зажав рты.
Заложники?
Стоп. Это же блоха. Самая хитрая, изворотливая и беспринципная сволочь в Токио. Наверняка ему на них наплевать. Дураки эти повязочники – не знают, с кем связались.
Предупредить, может?.. Но эта блоха наверняка знает. Да и на заложников ему любых плевать.
Хотя…
Блоха не оборачивается, только все быстрее работает ножом, изгибаясь в самых причудливых позах, быстро, быстро, а глаза прямо пылают холодом – не будь он так серьезен, точно бы подумал про жидкий азот или еще какую глупость…
Однажды, на улице, гоняясь за блохой, Шизуо уже привычно схватился было за холодильник. Он искрил и явно был неисправен, но в пылу погони на это было как-то наплевать.
А потом из какой-то трубки, которую он случайно порвал, хлынул этот самый жидкий азот.
Тогда, разглядывая черное пятно на руке, не сходившее почти три месяца, Хейваджима и решил – холод так же опасен, как и пламя. Если не сильнее.
Сейчас глаза Изаи так и полыхали этим холодом.
И Шизуо понял – это не его бой. Сунься он хоть на пару шагов вглубь – и блоха порвет и его, как мать, защищающая детеныша.
Он повернулся спиной и пошел обратно, чуть не столкнувшись с Селти у выхода из проулка.
А за его спиной падал Изая с заточкой в печени, оглянувшийся на шорох. Только вот Хейваджима этого уже не видел.
***
- Бло–о–оха! Я тебе уже го…
Блондин осекается.
Не каждый день увидишь дерущуюся блоху.
Точнее, не так. Дерется он не так уж и редко. Но вот то, что за его спиной… Девочки. Их держат парни с желтыми повязками, наставив пистолет и зажав рты.
Заложники?
Девочки? Стоп, те косички… Две штуки, слишком хорошо знакомые. И их удерживает какие-то парни в желтых платках. Цветная банда, блоха – ничего нового.
Но вмешивать девчонок…
И Шизуо, взбесившись из-за неожиданно пришедшей в голову мысли – «А что бы сказал брат?» – сжимает кулаки.
Сигарета, будто издеваясь, ломается в пальцах слишком легко. И ботинок будто самостоятельно втирает никотиновую палочку в асфальт – без участия разума – а сузившиеся глаза пристально рассматривают окружающую композицию.
Решение приходит мгновенно, и водосточная труба – не целиком, от силы треть, ну и черт с ней – летит чуть повыше голов девчонок.
Но не успевает – блоха, извернувшись, проводит неплохой удар снизу вверх, в челюсть одному из подростков – и тот своим телом сбивает прицел. Труба вместе с мальчишкой падает где-то в стороне – а Хейваджима лишь разочарованно порыкивает, понимая, что придется вручную.
И врезается в толпу, почти на бреющем полете – и получает еще и от блохи.
Не доверяет – и правильно делает.
Шизуо, оскалившись, вовсю работает кулаками, не отвлекаясь на сторонние факторы – и слишком увлекается.
Очухивается он слишком резко, от странного полувздоха–полувсхлипа блохи, так странно–громко звучащего во внезапной тишине.
Поднимая голову, он уже знает, что увидит – девочек, свернувшихся на асфальте. Сквозь руки, прижавшиеся к животам, виднеется все обширнее расползающееся кровавое пятно.
***
Заложники?
Девочки? Стоп, те косички… Две штуки, слишком хорошо знакомые. И их удерживает какие-то парни в желтых платках. Цветная банда, блоха – ничего нового.
Но вмешивать девчонок…
И Шизуо, взбесившись из-за неожиданно пришедшей в голову мысли – «А что бы сказал брат?» – сжимает кулаки.
Сигарета, будто издеваясь, ломается в пальцах слишком легко. И ботинок будто самостоятельно втирает никотиновую палочку в асфальт, без участия разума, а сузившиеся глаза пристально рассматривают окружающую композицию.
Решение приходит мгновенно, и водосточная труба – не целиком, от силы треть, ну и черт с ней – летит чуть повыше голов девчонок.
А блоха, смерив его внимательным взглядом, на секунду отворачивается, сворачивая челюсть одному из парней. И до странности напрягается всем телом, услышав противно–чавкающий звук.
И Изая оборачивается. Он просто не может не обернуться – он знает ведь, знает, что Шизу–чан не убийца, он как зверь, он не стал бы вредить детям… Он как рыцарь, из тех старинных романов – а Орихара там дракон, его надо убивать, а вот прекрасных принцесс-близнецов трогать нельзя – но все равно оборачивается.
Труба прилетела точно в цель, достаточно тяжелая, чтобы не заметивший вовремя опасность парень разжал от неожиданности руки.
Девочки, странно покачиваясь – наркотики или еще что такое? – идут к Изае.
Только поздно. Он зря обернулся.
На спине и груди расползается кровавое пятно. У кого-то из банды был пистолет, и неуравновешенный подросток все-таки выстрелил.
Где-то вдали послышался шум драки – Шизу–чан так несдержан! Майру и Курури кое-как шли вперед, поддерживая друг друга.
Изае было уже все равно. Он был мертв.
***
Сигарета, будто издеваясь, ломается в пальцах слишком легко. И ботинок будто самостоятельно втирает никотиновую палочку в асфальт, без участия разума, а сузившиеся глаза пристально рассматривают окружающую композицию.
Решение приходит мгновенно – и водосточная труба – не целиком, от силы треть. Ну и черт с ней – летит чуть повыше голов девчонок.
А блоха, смерив его внимательным взглядом, на секунду отворачивается, сворачивая челюсть одному из парней. И до странности напрягается всем телом, услышав противно–чавкающий звук.
Вот только Шизу–чан, рванувшийся в рукопашную с таким диким оскалом и почти привычным бешенством в глазах, разбивает странную тишину – ему что, уши заложило посередине боя? – и он неимоверным трудом подавляет желание оглянуться.
И подныривает под очередной замах, выбивая подсечкой опору из-под ног парня с фомкой. Потом – подпрыгнуть, резким ударом в шею ошеломить противника, выбить пистолет…
И схватить его, быстро, прокручивая в пальцах, перенаправляя на них же.
Подростки, поначалу не заметив оружия, остановились на секунду.
Но Шизу–чан все испортил, продолжая драться там, за спинами этих парней. Их оставалось уже немного, но…
Этого хватило, чтобы оцепенение спало, и парнишки снова ринулись в ближний бой. Но не все – пара осталась стоять.
Впрочем, Орихаре было все равно. Он все так же плясал с флик–лезвием, стараясь задеть, ошеломить, обезвредить – вывести из строя как можно быстрее.
На убийства банально не хватало времени.
А те двое, застывшие на месте, достали оружие.
Первым упал Шизу–чан. Судя по матерному воплю, ему прострелили правую руку.
Вторым упал Изая. Пуля попала точно в лоб. Он уклонился даже слишком хорошо – из трех пуль в него попала всего одна.
Но ее хватило.
***
Вот только Шизу–чан, рванувшийся в рукопашную, с таким диким оскалом и почти привычным бешенством в глазах, разбивает странную тишину – ему что, уши заложило посередине боя? – и он неимоверным трудом подавляет желание оглянуться.
И подныривает под очередной замах, выбивая подсечкой опору из-под ног парня с фоской. Потом – подпрыгнуть, резким ударом в шею ошеломить противника, выбить пистолет…
И схватить его, быстро, прокручивая в пальцах, перенаправляя на них же.
Подростки, не заметив сначала оружия, остановились на секунду.
Но Шизу–чан все испортил, продолжая драться там, за спинами этих парней. Их оставалось уже немного, но…
Этого хватило, чтобы оцепенение спало, и парнишки снова ринулись в ближний бой. Но не все – пара осталась стоять.
Изаю насторожило что-то в этом – то ли смутное чувство дежа–вю, то ли просто плохое предчувствие… Он и себе бы не смог внятно объяснить...
Поэтому одна из арматурин, валявшихся вперемешку с телами уже уложенных противников и прочим хламом, полетела прямо в них.
Парень слева, истинный заморыш, покачнулся. Второй, наоборот, качок – спортсмен? – прицелился тщательнее.
Изая был настороже. И вовремя отпрыгнул.
Пули прошили одного недоумка с железным прутом – бедро насквозь, если не артерия – то выживет – и бестолково чиркнули по асфальту и еще одной железяке.
Шизуо увернуться не успел.
Мата не было слышно – пуля пробила сердце.
Он умер мгновенно.
***
Вот только Шизу–чан, рванувшийся в рукопашную, с таким диким оскалом и почти привычным бешенством в глазах, разбивает странную тишину – ему что, уши заложило посередине боя? – и он неимоверным трудом подавляет желание оглянуться.
И подныривает под очередной замах, выбивая подсечкой опору из-под ног парня с фомкой. Потом – подпрыгнуть, резким ударом в шею ошеломить противника, выбить пистолет…
И схватить его, быстро, прокручивая в пальцах, перенаправляя на них же.
Подростки, не заметив сначала оружия, остановились на секунду.
Изая оскалился в лучших традициях Шизу–чана. Тот тоже застыл, угрожающе подняв кулаки – но не двигаясь.
Его тоже преследовало странное чувство, что он это уже где-то видел.
И какое-то шестое чувство подсказывало ему, что рыпаться не стоит.
Орихара повел пистолетом, угрожающе–медленно задерживаясь взглядом жестких глаз на каждом из почти двадцати парней.
Уже толпа, уже не индивидуальности. У толпы на опасность две реакции – агрессия и паника.
Либо атакуют, либо побегут. Их больше, второй вариант невозможен.
И один заводила, прокричав что-то невнятное, но определенно подбадривающее шагнул вперед.
Изая хотел его окоротить. Хватило бы выстрела под ноги – одна демонстрация, и все – они бы и правда побежали.
Хищники всегда чувствуют хищников. А сбившиеся в стайку шакалы всегда знают, когда стоит отступить с дороги львиного прайда.
Пистолет оказался на предохранителе.
Заостренный кончик фомки полоснул по лицу, разрывая нежные ткани.
Сестры так и остались сидеть на асфальте сзади – ноги не держали. Им явно вкололи наркотики.
Шизуо дрался с остатками банды – их было немного, он быстро справился.
А Изая смог только невнятно простонать и отключиться из-за болевого шока.
Орихара ослеп. Навсегда. Вытекшие глаза не вернешь даже с помощью лазерной хирургии.
***
Орихара повел пистолетом, угрожающе–медленно задерживаясь взглядом жестких глаз на каждом из почти двадцати парней.
Уже толпа, уже не индивидуальности. У толпы на опасность две реакции – агрессия и паника.
Либо атакуют, либо побегут. Их больше, второй вариант невозможен.
И один заводила, проорав что-то невнятное, но определенно подбадривающее шагнул вперед.
Изая хотел его окоротить. Хватило бы выстрела под ноги – одна демонстрация, и все – они бы и правда побежали.
Вовремя заметив, Орихара снял пистолет с предохранителя. Провидение, не иначе, толкнуло под руку. Страшно подумать, что бы случилось, не заметь он вовремя злосчастного рычажка.
Один выстрел, другой… Хватило трех.
Третий прострелил плечо самому здоровому. Наверное, его вопли так напугали банду. Они, нервно оглянувшись на Шизуо, сбежали – и правильно сделали, в общем-то.
Но теперь… Что-то было совсем не так.
И что теперь делать с Шизу–чаном?
Тот же брезгливо встряхивал руками, будто на них налипла какая-то грязь. И упорно не смотрел на Изаю.
Он чувствовал – он должен что-то сказать. Немедленно – иначе Хейваджима попросту уйдет. Что-нибудь…
Но слова не идут на ум. Только… Да, пожалуй, это лучший вариант.
- Шизу–чан, ты отлично справился! Только вот зря влез – это были мои разборки. Но все равно, спасибо тебе – снова помог мне сделать грязную работу…
И Изая знает – сказать он был должен вовсе не гадости. Потому что… Потому что он и правда сейчас уйдет.
А Шизуо, странно посмотрев на него – долгим, усталым взглядом, будто разочаровавшись – встряхивает головой и просто уходит. Не оборачиваясь и не прощаясь.
Орихара долго смотрит вслед, не понимая, что же не так – и вспоминает, где он и в каком виде, только услышав звук сирен. Сбежать он не успевает – с девочками на руках…
За массовое убийство, нанесение тяжких телесных повреждений и прочим статьям его отправляют в тюрьму на семнадцать лет.
Срок уменьшают на три года – он ведь находился в состоянии аффекта, защищая сестер.
***
Один выстрел, другой… Хватило трех.
Третий прострелил плечо самому здоровому. Наверное, его вопли так напугали банду. Они, нервно оглянувшись на Шизуо, сбежали – и правильно сделали, в общем-то.
Но теперь… Что-то было совсем не так.
И что теперь делать с Шизу–чаном?
Тот же брезгливо встряхивал руками, будто на них налипла какая-то грязь. И упорно не смотрел на Изаю.
Он чувствовал – он должен что-то сказать. Немедленно – иначе Хейваджима попросту уйдет. Что-нибудь…
Но слова не идут на ум. Просто вязнут на языке, застревают комком в горле…
И единственное, на что хватает Изаю, это хриплое, но искреннее «Спасибо».
Хейваджима долгим взглядом поверх очков смотрит на него, потом слегка кивает… И уходит.
После него остается ощущение правильности сделанного выбора. И небольшой недосказанности. Как же глупо.
Они друг другу ничего не должны – твердит себе Орихара, вызывая такси. Не общественное, а частное – телефон надежных ребят давно забит в записную книжку.
Они друг другу ничего не должны – твердит он себе, затаскивая отключившихся близнецов в машину.
И они действительно ничего друг другу не должны. Поэтому Орихара использует компромат на одного важного чиновника, чтобы его имя не всплывало в хрониках.
Хватило одного подозреваемого, чьи отпечатки остались на месте преступления. Хейваджима Шизуо.
Приговор – двадцать лет. Его признали полностью вменяемым. Состояние аффекта никто не доказал.
***
Он чувствовал – он должен что-то сказать. Немедленно – иначе Хейваджима попросту уйдет. Что-нибудь…
Но слова не идут на ум. Просто вязнут на языке, застревают комком в горле…
И единственное, на что хватает Изаю, это хриплое, но искреннее «Спасибо».
Хейваджима долгим взглядом поверх очков смотрит на него потом слегка кивает… И уходит.
После него остается ощущение правильности сделанного выбора. И небольшой недосказанности.
И это прямо-таки заставляет Изаю усмехнуться и бросить ему в спину:
- Эй, а ты чего помогать-то полез? Я ведь тебе враг?
Но получилось не насмешливо, а неожиданно серьезно.
И Изая знает – ответ для него просто чудовищно важен.
- Близнецов пожалел. Они не виноваты, что у них брат – сволочь, – почти дружелюбно отзывается Шизуо, поворачиваясь к брюнету.
А тому внезапно становится легче. Недосказанность ушла, и все – так, как и должно быть.
Они выпутались. Майру и Курури живы.
И на волне легкости и хорошего настроения он подначивает вновь нахмурившегося Хейваджиму:
- Тогда помоги до конца – девочек надо до машины дотащить.
И Шизу–чан с немного округлившимися глазами наблюдает за тем, как Орихара деловито о чем-то договаривается по телефону, а потом поднимает одну из сестер на руки, кивая Хейваджиме на другую.
И тот несколько удивленно, но все же осторожно поднимает хрупкое, но, к счастью, невредимое тело – и несет к выходу из переулка, и автоматически садится в то же такси…
В себя он приходит только вечером. Он так и остался у блохи – нужно было помочь. Так что он пил чай со вкусным печеньем на его кухне – огромной и будто нежилой, абсолютно футуристического вида – и вовсе не рвался эту самую блоху прибить.
Может, виноват был вовремя возникший, будто из ниоткуда, Шинра – будто парламентер, умудрившись добиться краткого примирения двух старых врагов.
Может, виновата была блоха – он не язвил, глубоко уйдя в свои мысли. Кажется, он действительно боялся за сестер.
А может, виноват был сам Шизуо – он, до странного мирный, был будто в тумане. И ему не хотелось спорить или драться – сегодняшняя драка отняла столько сил, будто он дрался раз десять, не меньше…
И Орихара, помня о том, что Шизу–чан ему помог и о том, что он теперь должен ему, уговорил полицию проигнорировать отпечатки пальцев, найденных на «месте преступления».
Драку списали на бандитские разборки, пообещав найти преступников в кратчайшие сроки.
А Изая, выпроводив и Шинру, и Шизу–чана из своего дома, только устало вздохнул. Сегодня был – определенно – очень странный день.
И может быть, его стоило бы и повторить – исключительно тет-а-тет с Шизуо, не впутывая девочек и доктора. Тихий и неагрессивный Хейваджима, как это ни странно, нравился Изае.
Да, определенно – стоит и повторить.
Не каждый день замечаешь новые стороны в уже, казалось бы, полностью изученных врагах. А Шизу–чан его лучший враг, определенно!
Ведь только его – единственного из всех людей – Орихара ненавидит.
***
Не торопясь, Селти вырулила из этого же переулка всего через пару минут после того, как парочка самых заклятых врагов его покинула. В очередной раз.
Случайно наткнувшись на сцену того, как их убивают – раз за разом, будто сговорившись – Селти не смогла проехать мимо. Она хотела, чтобы эта парочка оставалась жива и здорова.
И ей пришлось менять реальность столько раз… Отматывать время в обратную сторону, менять события – пока наконец-таки не был найден единственно верный вариант.
Мироздание любит сталкивать людей лбами. Сколько раз уже эта парочка общими усилиями выкарабкивается из самых безнадежных ситуаций? И не сосчитать. А сколько раз они умирали, пока не достигли хотя бы такого – хрупкого и ненадежного – взаимопонимания?
Мироздание – коварная штука. Любит намекать и давать шансы – и лучше понимать такие намеки сразу, иначе все может кончиться раз и навсегда. Впрочем, Изае и Шизуо это не грозит – вместе они составляют впечатляющий дуэт. И даже то, что принято называть Судьбой, продолжает давать им шансы до самого конца.
Если бы у Селти была бы голова, она бы обязательно улыбнулась.
А еще, будь у нее голова, она бы запомнила – все эти ужасные варианты развития событий и смерти, смерти, смерти…
Иногда и к лучшему, что она снова и снова забывает этот ужас – думает Селти, выруливая из переулка.
И вот уже мчится по ночной магистрали, недоумевая – как же так вышло, что она потратила впустую несколько часов? Интересно, зачем ей понадобилось столько времени рассматривать пустой переулок?
***
А в банке с формалином тепло и чуточку нежно улыбается голова Селти. Когда она вернется к хозяйке, та обязательно все вспомнит…
Автор НАСТА.
Бета – Дракон по имени justinia_rei
Рейтинг - PG-15.
Персонажи - Изая, Шизуо, Селти, Майру и Курури.
Жанр – агнст, дэсфик (!), мистика, экшен, ООС(!).
Размер – мини, закончен.
Дисклеймер: не мое, взяла поиграться.
Предупреждение: Это нечто капитально странное. Я сама такого от себя не ожидала.
Саммари: Обычный переулок, светлый и просторный, вовсе не зловещий. Обычная банда "желтых платков". Хейваджима Шизуо и Селти, просто проходившие мимо. Обычный Изая Орихара с ножом в руках. И две его сестры в заложниках.
Сколько непоправимых ошибок придется совершить, чтобы поймать свой шанс?
Тыкнуть
Изая шел по улице в сторону торгового центра. Его сестрички, близнецы Майру и Курури, подпрыгивая, шли за ним. Информатор пообещал устроить им шопинг – и драгоценные сестры собирались выдавить из него все соки. И все деньги тоже, разумеется. Причем во вполне определенном центре. И, по странной прихоти судьбы этот магазин располагался в Икебукуро.
Естественно, радости это доставляло мало. Орихара не слишком любил магазины, а эту толпу – серую, безликую толпу – он любил еще меньше.
Изае нравились люди. Правда. Те были очень смешными, вечно пытаясь обмануть себя и окружающих. И у них это получалось – и не сказать, чтобы с большим трудом. В конце концов, люди были интересными существами – иногда они могли его удивить.
Но вот серая толпа, настоящее стадо, ни малейшего интереса не представляли. Никакого. Все такие любимые, такие интересные людишки теряли всю свою индивидуальность – пусть и мнимую – в толпе. Игрушки становились непривлекательными.
Да, а еще Изая не любит сутолоку, шум и духоту. Он любит прохладу и тишину. Не так уж много, правда?
Но обещание… Да и сестер расстраивать не хочется. Он и так редко проводит с ними время.
Решив сократить путь, Орихара с девочками пошел по переулку. Он был вполне себе освещенным, вопреки законам жанра. Также был довольно широким и чистым. Только людей было маловато. Но это было легко объяснимо – в этом переулке негде было припарковаться, и подъезды выходили на другую сторону.
Майру и Курури что-то весело рассказывали брату. То ли про сериал бразильский, то ли про подругу… По крайней мере это было очень живо и «про любовь».
Изая кивал, улыбаясь сестрам. Они тоже очень забавные, правда?
Близнецы успели, оживленно жестикулируя, оторваться от него метра на три. Он слишком много философствовал.
И тут послышался странный звук.
***
Изая медленно обернулся. За его спиной обнаружился паренек. С желтым платком на шее.
- И? – Уже не улыбка – усмешка. Орихаре все это очень не нравилось. Возможно, из-за чувства дежа–вю?
- Знаешь, информатор… Кое-кому не понравился твой интерес. Так что мне придется тебя убить.
Изая чуть не рассмеялся. Подросток с грязноватым платком и ножиком угрожает ему?! Изая лучше! Хоть бы и в обращении с ножом: по мальчишке сразу видно – не боец. Уж слишком стискивает рукоять, слишком напряжен.
Боится.
- А сможешь? – мягко интересуется брюнет.
- Смогу, – и твердый взгляд. А руки-то дрожат…
И Орихара складывается пополам – от дикого хохота. Давно его так не «убивали». И это уже настолько смешно – что почти грустно.
Смех резко обрывается.
Поиздеваться над ним? Можно.
Главное, не убивать. На глазах сестер – точно не надо. Маленькие еще.
Кстати, что-то они подозрительно притихли. Испугались?
- Почему ты в этом так уверен? – Он не может обернуться, не может – опасно.
Но…
Краем уха он слышит далекое «Иза–а–а–ая!».
Но это его почти не волнует.
И Орихара оборачивается. Его сестер держат такие же пацаны. Зажав рот и выломав руки. А один из них, постарше на вид, целится из пистолета.
«Странно… Почему я не услышал их шагов, звуков борьбы? Почему?!»
Именно эта мысль успевает промелькнуть в мыслях Изаи. Еще успевает промелькнуть кот на тротуаре, пистолет и расширившиеся от страха глаза сестренок.
Дальше – только острая боль в печени и темнота…
***
Изая медленно обернулся. За его спиной обнаружился паренек. С желтым платком на шее.
- И? – Уже не улыбка – усмешка. Орихаре все это очень не нравилось. Возможно, из-за чувства дежа–вю?
- Знаешь, информатор… Кое-кому не понравился твой интерес. Так что мне придется тебя убить.
Изая чуть не рассмеялся. Подросток с грязноватым платком и ножиком угрожает ему?! Изая лучше! Хоть бы и в обращении с ножом: по мальчишке сразу видно – не боец. Уж слишком стискивает рукоять, слишком напряжен.
Боится.
- А сможешь? – мягко интересуется брюнет.
- Смогу, – и твердый взгляд. А руки-то дрожат…
И Орихара складывается пополам – от дикого хохота. Давно его так не «убивали». И это уже настолько смешно – что почти грустно.
Смех резко обрывается.
Поиздеваться над ним? Можно.
Главное, не убивать. На глазах сестер – точно не надо. Маленькие еще.
Кстати, что-то они подозрительно притихли. Испугались?
- Почему ты в этом так уверен? – Он не может обернуться, не может – опасно.
Сначала надо разделаться с этим… пацаном.
Краем уха он слышит далекое «Иза–а–а–ая!».
Интересно, что же здесь делает Шизу–чан?!
- Проверим? – уверенней скалится мальчишка. Семнадцати нет – определяет Изая. Жаль.
Не оборачиваться.
Быстро достав любимый нож, Орихара настороженно следит за противником. Надо разделаться с ним побыстрее. Иначе…
Не думать.
Шаг вперед – небольшой, мягкий. Чуть вбок. Хищно ухмыльнуться, поймав взгляд соперника. Еще несколько шажков – быстрых, очень быстрых – и противник щеголяет порезом на груди и предплечье.
И тут раздаются торопливые шаги. Слишком знакомые шаги.
- Бло–о–оха! Я тебе уже го…
Блондин осекается.
Не каждый день увидишь дерущуюся блоху.
Точнее, не так. Дерется он не так уж и редко. Но вот то, что за его спиной… Девочки. Их держат парни с желтыми повязками, наставив пистолет и зажав рты.
Заложники?
Стоп. Это же блоха. Самая хитрая, изворотливая и беспринципная сволочь в Токио. Наверняка ему на них наплевать. Дураки эти повязочники – не знают, с кем связались.
Может, предупредить?.. Но эта блоха наверняка знает. Да и на заложников ему любых плевать.
И Шизуо принялся наблюдать. А что здесь еще делать? Блоха разберется с повязочниками, и уж тогда он станет разбираться с блохой. А заложники…
Все равно – сейчас он ничем не поможет. А на заложников Изае точно плевать – поняв это, их отпустят. Так какая разница?
Успокоив себя таким образом, блондин наблюдал за дракой издалека, не собираясь шевелить и пальцем. Наоборот, закурил сигарету и привалился к грязноватой стене – так, чтобы видеть всю картину боя, но достаточно далеко, чтобы оставаться безучастным.
А блоха вел себя слишком странно. Он не усмехался, как обычно – скорее, эта гримаса напоминала безумную улыбку маньяка, до жути ласковую. Или оскал дикого животного. Каждый видел что-то свое – вот только все пугались одинаково.
Один вскрик – и Изая оборачивается, замешкавшись на секунду. Девочка, сосредоточенно дергавшая руками, валится прямо на грязный асфальт, нелепо, как сломанная кукла – прямо лицом, не подставив руки…
И дикий, звериный полувой–полурык второй, пытающейся прогрызть пальцы парню в дурацкой бейсболке…
А Изая получает битой по ноге – со смачным хрустом ломается кость, и карие глаза невозможно расширяются…
И Шизуо застывает на секунду, ясно понимая – заложники были не зря, блоха и вправду…
Но он опоздал.
Сигарета ломается пополам. Вторая девчонка обвисает на руках у чертового похитителя, а на голову блохи опускается арматура.
***
Шаг вперед – небольшой, мягкий. Чуть вбок. Хищно ухмыльнуться, поймав взгляд соперника. Еще несколько шажков – быстрых, очень быстрых – и противник щеголяет порезом на груди и предплечье.
И тут раздаются торопливые шаги. Знакомые шаги.
- Бло–о–оха! Я тебе уже го…
Блондин осекается.
Не каждый день увидишь дерущуюся блоху.
Точнее, не так. Дерется он не так уж и редко. Но вот то, что за его спиной… Девочки. Их держат парни с желтыми повязками, наставив пистолет и зажав рты.
Заложники?
Стоп. Это же блоха. Самая хитрая, изворотливая и беспринципная сволочь в Токио. Наверняка ему на них наплевать. Дураки эти повязочники – не знают, с кем связались.
Предупредить, может?.. Но эта блоха наверняка знает. Да и на заложников ему любых плевать.
Хотя…
Блоха не оборачивается, только все быстрее работает ножом, изгибаясь в самых причудливых позах, быстро, быстро, а глаза прямо пылают холодом – не будь он так серьезен, точно бы подумал про жидкий азот или еще какую глупость…
Однажды, на улице, гоняясь за блохой, Шизуо уже привычно схватился было за холодильник. Он искрил и явно был неисправен, но в пылу погони на это было как-то наплевать.
А потом из какой-то трубки, которую он случайно порвал, хлынул этот самый жидкий азот.
Тогда, разглядывая черное пятно на руке, не сходившее почти три месяца, Хейваджима и решил – холод так же опасен, как и пламя. Если не сильнее.
Сейчас глаза Изаи так и полыхали этим холодом.
И Шизуо понял – это не его бой. Сунься он хоть на пару шагов вглубь – и блоха порвет и его, как мать, защищающая детеныша.
Он повернулся спиной и пошел обратно, чуть не столкнувшись с Селти у выхода из проулка.
А за его спиной падал Изая с заточкой в печени, оглянувшийся на шорох. Только вот Хейваджима этого уже не видел.
***
- Бло–о–оха! Я тебе уже го…
Блондин осекается.
Не каждый день увидишь дерущуюся блоху.
Точнее, не так. Дерется он не так уж и редко. Но вот то, что за его спиной… Девочки. Их держат парни с желтыми повязками, наставив пистолет и зажав рты.
Заложники?
Девочки? Стоп, те косички… Две штуки, слишком хорошо знакомые. И их удерживает какие-то парни в желтых платках. Цветная банда, блоха – ничего нового.
Но вмешивать девчонок…
И Шизуо, взбесившись из-за неожиданно пришедшей в голову мысли – «А что бы сказал брат?» – сжимает кулаки.
Сигарета, будто издеваясь, ломается в пальцах слишком легко. И ботинок будто самостоятельно втирает никотиновую палочку в асфальт – без участия разума – а сузившиеся глаза пристально рассматривают окружающую композицию.
Решение приходит мгновенно, и водосточная труба – не целиком, от силы треть, ну и черт с ней – летит чуть повыше голов девчонок.
Но не успевает – блоха, извернувшись, проводит неплохой удар снизу вверх, в челюсть одному из подростков – и тот своим телом сбивает прицел. Труба вместе с мальчишкой падает где-то в стороне – а Хейваджима лишь разочарованно порыкивает, понимая, что придется вручную.
И врезается в толпу, почти на бреющем полете – и получает еще и от блохи.
Не доверяет – и правильно делает.
Шизуо, оскалившись, вовсю работает кулаками, не отвлекаясь на сторонние факторы – и слишком увлекается.
Очухивается он слишком резко, от странного полувздоха–полувсхлипа блохи, так странно–громко звучащего во внезапной тишине.
Поднимая голову, он уже знает, что увидит – девочек, свернувшихся на асфальте. Сквозь руки, прижавшиеся к животам, виднеется все обширнее расползающееся кровавое пятно.
***
Заложники?
Девочки? Стоп, те косички… Две штуки, слишком хорошо знакомые. И их удерживает какие-то парни в желтых платках. Цветная банда, блоха – ничего нового.
Но вмешивать девчонок…
И Шизуо, взбесившись из-за неожиданно пришедшей в голову мысли – «А что бы сказал брат?» – сжимает кулаки.
Сигарета, будто издеваясь, ломается в пальцах слишком легко. И ботинок будто самостоятельно втирает никотиновую палочку в асфальт, без участия разума, а сузившиеся глаза пристально рассматривают окружающую композицию.
Решение приходит мгновенно, и водосточная труба – не целиком, от силы треть, ну и черт с ней – летит чуть повыше голов девчонок.
А блоха, смерив его внимательным взглядом, на секунду отворачивается, сворачивая челюсть одному из парней. И до странности напрягается всем телом, услышав противно–чавкающий звук.
И Изая оборачивается. Он просто не может не обернуться – он знает ведь, знает, что Шизу–чан не убийца, он как зверь, он не стал бы вредить детям… Он как рыцарь, из тех старинных романов – а Орихара там дракон, его надо убивать, а вот прекрасных принцесс-близнецов трогать нельзя – но все равно оборачивается.
Труба прилетела точно в цель, достаточно тяжелая, чтобы не заметивший вовремя опасность парень разжал от неожиданности руки.
Девочки, странно покачиваясь – наркотики или еще что такое? – идут к Изае.
Только поздно. Он зря обернулся.
На спине и груди расползается кровавое пятно. У кого-то из банды был пистолет, и неуравновешенный подросток все-таки выстрелил.
Где-то вдали послышался шум драки – Шизу–чан так несдержан! Майру и Курури кое-как шли вперед, поддерживая друг друга.
Изае было уже все равно. Он был мертв.
***
Сигарета, будто издеваясь, ломается в пальцах слишком легко. И ботинок будто самостоятельно втирает никотиновую палочку в асфальт, без участия разума, а сузившиеся глаза пристально рассматривают окружающую композицию.
Решение приходит мгновенно – и водосточная труба – не целиком, от силы треть. Ну и черт с ней – летит чуть повыше голов девчонок.
А блоха, смерив его внимательным взглядом, на секунду отворачивается, сворачивая челюсть одному из парней. И до странности напрягается всем телом, услышав противно–чавкающий звук.
Вот только Шизу–чан, рванувшийся в рукопашную с таким диким оскалом и почти привычным бешенством в глазах, разбивает странную тишину – ему что, уши заложило посередине боя? – и он неимоверным трудом подавляет желание оглянуться.
И подныривает под очередной замах, выбивая подсечкой опору из-под ног парня с фомкой. Потом – подпрыгнуть, резким ударом в шею ошеломить противника, выбить пистолет…
И схватить его, быстро, прокручивая в пальцах, перенаправляя на них же.
Подростки, поначалу не заметив оружия, остановились на секунду.
Но Шизу–чан все испортил, продолжая драться там, за спинами этих парней. Их оставалось уже немного, но…
Этого хватило, чтобы оцепенение спало, и парнишки снова ринулись в ближний бой. Но не все – пара осталась стоять.
Впрочем, Орихаре было все равно. Он все так же плясал с флик–лезвием, стараясь задеть, ошеломить, обезвредить – вывести из строя как можно быстрее.
На убийства банально не хватало времени.
А те двое, застывшие на месте, достали оружие.
Первым упал Шизу–чан. Судя по матерному воплю, ему прострелили правую руку.
Вторым упал Изая. Пуля попала точно в лоб. Он уклонился даже слишком хорошо – из трех пуль в него попала всего одна.
Но ее хватило.
***
Вот только Шизу–чан, рванувшийся в рукопашную, с таким диким оскалом и почти привычным бешенством в глазах, разбивает странную тишину – ему что, уши заложило посередине боя? – и он неимоверным трудом подавляет желание оглянуться.
И подныривает под очередной замах, выбивая подсечкой опору из-под ног парня с фоской. Потом – подпрыгнуть, резким ударом в шею ошеломить противника, выбить пистолет…
И схватить его, быстро, прокручивая в пальцах, перенаправляя на них же.
Подростки, не заметив сначала оружия, остановились на секунду.
Но Шизу–чан все испортил, продолжая драться там, за спинами этих парней. Их оставалось уже немного, но…
Этого хватило, чтобы оцепенение спало, и парнишки снова ринулись в ближний бой. Но не все – пара осталась стоять.
Изаю насторожило что-то в этом – то ли смутное чувство дежа–вю, то ли просто плохое предчувствие… Он и себе бы не смог внятно объяснить...
Поэтому одна из арматурин, валявшихся вперемешку с телами уже уложенных противников и прочим хламом, полетела прямо в них.
Парень слева, истинный заморыш, покачнулся. Второй, наоборот, качок – спортсмен? – прицелился тщательнее.
Изая был настороже. И вовремя отпрыгнул.
Пули прошили одного недоумка с железным прутом – бедро насквозь, если не артерия – то выживет – и бестолково чиркнули по асфальту и еще одной железяке.
Шизуо увернуться не успел.
Мата не было слышно – пуля пробила сердце.
Он умер мгновенно.
***
Вот только Шизу–чан, рванувшийся в рукопашную, с таким диким оскалом и почти привычным бешенством в глазах, разбивает странную тишину – ему что, уши заложило посередине боя? – и он неимоверным трудом подавляет желание оглянуться.
И подныривает под очередной замах, выбивая подсечкой опору из-под ног парня с фомкой. Потом – подпрыгнуть, резким ударом в шею ошеломить противника, выбить пистолет…
И схватить его, быстро, прокручивая в пальцах, перенаправляя на них же.
Подростки, не заметив сначала оружия, остановились на секунду.
Изая оскалился в лучших традициях Шизу–чана. Тот тоже застыл, угрожающе подняв кулаки – но не двигаясь.
Его тоже преследовало странное чувство, что он это уже где-то видел.
И какое-то шестое чувство подсказывало ему, что рыпаться не стоит.
Орихара повел пистолетом, угрожающе–медленно задерживаясь взглядом жестких глаз на каждом из почти двадцати парней.
Уже толпа, уже не индивидуальности. У толпы на опасность две реакции – агрессия и паника.
Либо атакуют, либо побегут. Их больше, второй вариант невозможен.
И один заводила, прокричав что-то невнятное, но определенно подбадривающее шагнул вперед.
Изая хотел его окоротить. Хватило бы выстрела под ноги – одна демонстрация, и все – они бы и правда побежали.
Хищники всегда чувствуют хищников. А сбившиеся в стайку шакалы всегда знают, когда стоит отступить с дороги львиного прайда.
Пистолет оказался на предохранителе.
Заостренный кончик фомки полоснул по лицу, разрывая нежные ткани.
Сестры так и остались сидеть на асфальте сзади – ноги не держали. Им явно вкололи наркотики.
Шизуо дрался с остатками банды – их было немного, он быстро справился.
А Изая смог только невнятно простонать и отключиться из-за болевого шока.
Орихара ослеп. Навсегда. Вытекшие глаза не вернешь даже с помощью лазерной хирургии.
***
Орихара повел пистолетом, угрожающе–медленно задерживаясь взглядом жестких глаз на каждом из почти двадцати парней.
Уже толпа, уже не индивидуальности. У толпы на опасность две реакции – агрессия и паника.
Либо атакуют, либо побегут. Их больше, второй вариант невозможен.
И один заводила, проорав что-то невнятное, но определенно подбадривающее шагнул вперед.
Изая хотел его окоротить. Хватило бы выстрела под ноги – одна демонстрация, и все – они бы и правда побежали.
Вовремя заметив, Орихара снял пистолет с предохранителя. Провидение, не иначе, толкнуло под руку. Страшно подумать, что бы случилось, не заметь он вовремя злосчастного рычажка.
Один выстрел, другой… Хватило трех.
Третий прострелил плечо самому здоровому. Наверное, его вопли так напугали банду. Они, нервно оглянувшись на Шизуо, сбежали – и правильно сделали, в общем-то.
Но теперь… Что-то было совсем не так.
И что теперь делать с Шизу–чаном?
Тот же брезгливо встряхивал руками, будто на них налипла какая-то грязь. И упорно не смотрел на Изаю.
Он чувствовал – он должен что-то сказать. Немедленно – иначе Хейваджима попросту уйдет. Что-нибудь…
Но слова не идут на ум. Только… Да, пожалуй, это лучший вариант.
- Шизу–чан, ты отлично справился! Только вот зря влез – это были мои разборки. Но все равно, спасибо тебе – снова помог мне сделать грязную работу…
И Изая знает – сказать он был должен вовсе не гадости. Потому что… Потому что он и правда сейчас уйдет.
А Шизуо, странно посмотрев на него – долгим, усталым взглядом, будто разочаровавшись – встряхивает головой и просто уходит. Не оборачиваясь и не прощаясь.
Орихара долго смотрит вслед, не понимая, что же не так – и вспоминает, где он и в каком виде, только услышав звук сирен. Сбежать он не успевает – с девочками на руках…
За массовое убийство, нанесение тяжких телесных повреждений и прочим статьям его отправляют в тюрьму на семнадцать лет.
Срок уменьшают на три года – он ведь находился в состоянии аффекта, защищая сестер.
***
Один выстрел, другой… Хватило трех.
Третий прострелил плечо самому здоровому. Наверное, его вопли так напугали банду. Они, нервно оглянувшись на Шизуо, сбежали – и правильно сделали, в общем-то.
Но теперь… Что-то было совсем не так.
И что теперь делать с Шизу–чаном?
Тот же брезгливо встряхивал руками, будто на них налипла какая-то грязь. И упорно не смотрел на Изаю.
Он чувствовал – он должен что-то сказать. Немедленно – иначе Хейваджима попросту уйдет. Что-нибудь…
Но слова не идут на ум. Просто вязнут на языке, застревают комком в горле…
И единственное, на что хватает Изаю, это хриплое, но искреннее «Спасибо».
Хейваджима долгим взглядом поверх очков смотрит на него, потом слегка кивает… И уходит.
После него остается ощущение правильности сделанного выбора. И небольшой недосказанности. Как же глупо.
Они друг другу ничего не должны – твердит себе Орихара, вызывая такси. Не общественное, а частное – телефон надежных ребят давно забит в записную книжку.
Они друг другу ничего не должны – твердит он себе, затаскивая отключившихся близнецов в машину.
И они действительно ничего друг другу не должны. Поэтому Орихара использует компромат на одного важного чиновника, чтобы его имя не всплывало в хрониках.
Хватило одного подозреваемого, чьи отпечатки остались на месте преступления. Хейваджима Шизуо.
Приговор – двадцать лет. Его признали полностью вменяемым. Состояние аффекта никто не доказал.
***
Он чувствовал – он должен что-то сказать. Немедленно – иначе Хейваджима попросту уйдет. Что-нибудь…
Но слова не идут на ум. Просто вязнут на языке, застревают комком в горле…
И единственное, на что хватает Изаю, это хриплое, но искреннее «Спасибо».
Хейваджима долгим взглядом поверх очков смотрит на него потом слегка кивает… И уходит.
После него остается ощущение правильности сделанного выбора. И небольшой недосказанности.
И это прямо-таки заставляет Изаю усмехнуться и бросить ему в спину:
- Эй, а ты чего помогать-то полез? Я ведь тебе враг?
Но получилось не насмешливо, а неожиданно серьезно.
И Изая знает – ответ для него просто чудовищно важен.
- Близнецов пожалел. Они не виноваты, что у них брат – сволочь, – почти дружелюбно отзывается Шизуо, поворачиваясь к брюнету.
А тому внезапно становится легче. Недосказанность ушла, и все – так, как и должно быть.
Они выпутались. Майру и Курури живы.
И на волне легкости и хорошего настроения он подначивает вновь нахмурившегося Хейваджиму:
- Тогда помоги до конца – девочек надо до машины дотащить.
И Шизу–чан с немного округлившимися глазами наблюдает за тем, как Орихара деловито о чем-то договаривается по телефону, а потом поднимает одну из сестер на руки, кивая Хейваджиме на другую.
И тот несколько удивленно, но все же осторожно поднимает хрупкое, но, к счастью, невредимое тело – и несет к выходу из переулка, и автоматически садится в то же такси…
В себя он приходит только вечером. Он так и остался у блохи – нужно было помочь. Так что он пил чай со вкусным печеньем на его кухне – огромной и будто нежилой, абсолютно футуристического вида – и вовсе не рвался эту самую блоху прибить.
Может, виноват был вовремя возникший, будто из ниоткуда, Шинра – будто парламентер, умудрившись добиться краткого примирения двух старых врагов.
Может, виновата была блоха – он не язвил, глубоко уйдя в свои мысли. Кажется, он действительно боялся за сестер.
А может, виноват был сам Шизуо – он, до странного мирный, был будто в тумане. И ему не хотелось спорить или драться – сегодняшняя драка отняла столько сил, будто он дрался раз десять, не меньше…
И Орихара, помня о том, что Шизу–чан ему помог и о том, что он теперь должен ему, уговорил полицию проигнорировать отпечатки пальцев, найденных на «месте преступления».
Драку списали на бандитские разборки, пообещав найти преступников в кратчайшие сроки.
А Изая, выпроводив и Шинру, и Шизу–чана из своего дома, только устало вздохнул. Сегодня был – определенно – очень странный день.
И может быть, его стоило бы и повторить – исключительно тет-а-тет с Шизуо, не впутывая девочек и доктора. Тихий и неагрессивный Хейваджима, как это ни странно, нравился Изае.
Да, определенно – стоит и повторить.
Не каждый день замечаешь новые стороны в уже, казалось бы, полностью изученных врагах. А Шизу–чан его лучший враг, определенно!
Ведь только его – единственного из всех людей – Орихара ненавидит.
***
Не торопясь, Селти вырулила из этого же переулка всего через пару минут после того, как парочка самых заклятых врагов его покинула. В очередной раз.
Случайно наткнувшись на сцену того, как их убивают – раз за разом, будто сговорившись – Селти не смогла проехать мимо. Она хотела, чтобы эта парочка оставалась жива и здорова.
И ей пришлось менять реальность столько раз… Отматывать время в обратную сторону, менять события – пока наконец-таки не был найден единственно верный вариант.
Мироздание любит сталкивать людей лбами. Сколько раз уже эта парочка общими усилиями выкарабкивается из самых безнадежных ситуаций? И не сосчитать. А сколько раз они умирали, пока не достигли хотя бы такого – хрупкого и ненадежного – взаимопонимания?
Мироздание – коварная штука. Любит намекать и давать шансы – и лучше понимать такие намеки сразу, иначе все может кончиться раз и навсегда. Впрочем, Изае и Шизуо это не грозит – вместе они составляют впечатляющий дуэт. И даже то, что принято называть Судьбой, продолжает давать им шансы до самого конца.
Если бы у Селти была бы голова, она бы обязательно улыбнулась.
А еще, будь у нее голова, она бы запомнила – все эти ужасные варианты развития событий и смерти, смерти, смерти…
Иногда и к лучшему, что она снова и снова забывает этот ужас – думает Селти, выруливая из переулка.
И вот уже мчится по ночной магистрали, недоумевая – как же так вышло, что она потратила впустую несколько часов? Интересно, зачем ей понадобилось столько времени рассматривать пустой переулок?
***
А в банке с формалином тепло и чуточку нежно улыбается голова Селти. Когда она вернется к хозяйке, та обязательно все вспомнит…
Вопрос: Спасибо?
| 1. Да =) | 7 | (100%) | |
| Всего: | 7 | ||